Православие и психология

«Важно разграничить духовные и душевные вопросы»

Елизавета Пархоменко: Я могу привести более обыденные примеры: у взрослого человека неспособность выстроить отношения с близкими, у ребенка энурез, у подростка суицидальные наклонности. Или немотивированная агрессия, навязчивые мысли и другие невротические проявления. Может ли такой человек прийти в Церковь и получить помощь? Думаю, что да.

Если человек встретит внимательного священника – уравновешенного, мудрого, спокойного – и будет готов его слушать и сам будет искренне выполнять рекомендации, ему станет легче.

И возможно, человек не просто отвлечется от своих проблем, а найдет их решение. Если вместе со священником он выработает правильную жизненную позицию и начнет действовать так, как думает и чувствует, у него, безусловно, начнет меняться жизнь. Ведь православный взгляд на мир дает человеку очень цельную жизненную позицию.

Но есть и другой вариант: человек может и не получить помощи от священника. Почему? Потому, что у священника может банально не оказаться времени – ведь для такого подробного общения с человеком требуются немалый временной ресурс, а прихожан много.

Или у священника может не быть необходимых для такой помощи знаний. Конечно, человек может изменить свою жизнь к лучшему, даже если он просто будет читать святых отцов. Но тут шансов еще меньше, если у него не будет какого-то пастырского, духовнического руководства.

Нередкая ситуация: человек неверно воспринял что-то в учении Церкви и не получил мудрого наставления по этому поводу, в результате его невротические склонности только развились и усилились.

У психолога в некоторых аспектах больше возможностей, чем у священника, ему легче сфокусироваться не только на конкретном человеке, но и на конкретном вопросе

Важно разграничить духовные вопросы, которыми занимается священник, и душевные вопросы, которыми занимается психолог

Хочу разобраться с этим «плохо»

– Почему же сегодня психологи востребованы?

– Совсем не сегодня, а все-таки последние лет пятнадцать люди все больше обращаются к психологам.

Во-первых, потому что накопилось много нерешенных психологических проблем. Люди моего поколения еще помнят те времена, когда только экстраординарные события могли побудить пойти к психологу. Как тогда, так и теперь к психологу приходят, если человеку плохо и он с этим «плохо» хочет разобраться. Он не в состоянии решить свою проблему самостоятельно, чувствует себя в тупике.

Крайне редко приходят к психологу для того, чтобы улучшить качество жизни, открыть новые перспективы, возможности, ресурсы. Бывает и такое, но это редкость.

Недавно ко мне пришел клиент. И на вопрос «А с чем бы вы хотели разобраться сейчас?» он, не моргнув глазом, ответил: «Для начала хочу сказать, что у меня все хорошо!» Я тут же воскликнула, что это праздник какой-то, ведь так редко приходят люди, у которых все хорошо. Потом последовал запрос, но это был тот самый редкий случай помочь улучшить качество жизни.

От дисфункциональных семей до школьного образования мы то и дело попадаем в психологически травмирующие ситуации. В результате большинство людей приходят к сознательному возрасту с грузом психотравм, которые в какой-то момент реально начинают мешать им жить.

Похищенный термин

«Православная психотерапия», книга митрополита Иерофея Влахоса. Фото с сайта zyorna.ru

— Но есть ведь и православные психологи?

— На мой взгляд, православное направление в психологии родилось из попыток пришедших к вере психологов найти компромисс на профессиональном уровне между собственными религиозными убеждениями и уже полученным психологическим образованием. Это попытка соединения двух путей, противоположно направленных, мне видится искусственной и ложной. По-моему, такой компромисс значительно опаснее, чем открытое богоборчество обычной психологии/психотерапии.

О том, что такое настоящая православная психотерапия, пишет известный греческий богослов Иерофей Влахос, митрополит Навпактский и Свято-Власиевский. У него есть книга, которая так и называется «Православная психотерапия». В ней, например, он дает четкое определение, кто такой психотерапевт.

На протяжении многих веков в Греции психотерапевтом назывался опытный монах, дающий окормление страждущим.

Такой психотерапевт в буквальном смысле лечил душу. А в своем нынешнем значении понятие «психотерапевт» — похищенный и искаженный термин. Кстати говоря, Митрополит Иерофей рассматривает и богословие не как что-то родственное философии, а как практическую медицинскую науку об оздоровлении и выздоровлении души – и только через Христа.

— Некая женщина жаловалась, что в одном храме ей в качестве «терапевтического средства» дали правило вычитывать по пять кафизм в день, после чего ей стало намного хуже. В связи с чем возникает вопрос: можно ли навредить человеку, предложив ему большое правило или другие «духовные средства»?

— Можно, c вероятностью 99%, если правила дается человеку, который к этому не готов. Такое правило или сломает человека, или он не станет его выполнять, но на исповеди будет обманывать, или вовсе оставит и правило, и исповедь, и может вообще уйти из Церкви.

Большое правило сразу не помогает. Когда ко мне обращаются взрослые люди, крещеные в детстве, но только пришедшие в Церковь, я не даю им читать целиком даже утреннее и вечернее правила. Я советую им дома за столом внимательно прочитать оба правила, попытаться понять каждую молитву, заглянув в azbyka.ru, а затем самим себе составить молитвенное правило, которое будет состоять из начальных молитв плюс еще три любые молитвы, которые будут им близки.

И это становится их молитвенным правилом на первые полгода. Через полгода, если человек продолжает ходить в храм и на исповедь, тогда я говорю ему, что пора добавить еще пару молитв, но чаще всего оказывается, что он уже читает сам все правило целиком.

И тут есть еще важный момент. Когда я слышу, что на чтение правила не хватает времени, я задаю простой вопрос: сколько времени занимает чтение молитвы «Отче наш»? Обычно мне отвечают: полторы-две минуты. На самом же деле она прочитывается за 14-17 секунд. Чтение всего правила тоже не занимает много времени. Поэтому трудности, связанные с чтением правила — это не вопрос времени. Это вопрос преодоления сатаны.

Так как же можно человеку, который еще не окреп, предлагать участвовать в сражении, наравне с таким воином как, скажем, царь Давид?

Этого делать нельзя! Неокрепший новоначальный с большой вероятностью погибнет в такой борьбе ….

Один за всех? Можно и споткнуться

о. Константин: В древней Церкви были разные служения: кроме священников были дидаскалы (учителя), катехизаторы, миссионеры, пророки (характер их служения напоминал духовническую деятельность наших старцев), диаконы (занимавшиеся, в первую очередь, административными и социальными вопросами), врачи.

Сегодня же священник должен подчас один заниматься целым комплексом таких проблем. А тогда священник, пресвитер возглавлял евхаристическую общину и следил за нравственностью своей паствы, но не углублялся, как правило, в распутывание сложнейших клубков жизни прихожан.

В воскресный день ко мне на исповедь приходит сотня человек, а то и две сотни и больше.

Говоря с каждым, у меня хватает времени только узнать, насколько жизнь этого человека хотя бы формально соответствует критериям христианской жизни: не блудит ли он, не ворует ли, не убивает, не задумал ли что-то плохое. Максимум, на что у меня есть время — дать краткий совет. А выяснить, почему человек поступает так или иначе, можно только в длительной индивидуальной беседе.

Так что я глубоко убежден, что это нормально, когда человеку помогают и священник, и грамотный психолог. И думаю, что психолог должен быть на каждом приходе. Или, как минимум, священник должен знать координаты психолога, к которому он может направить кого-то в случае надобности.

Религиозный клиент – самый замороченный?

— Порой считают, что религиозный человек более склонен к искаженному чувству вины.

Елизавета Пархоменко: Это тоже правда. В Церкви, как и в жизни, из всего, что есть, человек видит и слышит то, что хочет и может воспринять. Как в евангельском отрывке: если око твое будет чисто, все в тебе будет светло.

Например, приходит робкая девушка, которая боится отстаивать свою позицию и боится молодых людей. Ей тяжело с этим жить. Но тут в Церкви она слышит монашеские наставления на этот счет – как раз про смирение. В силу своего настроя все другое она пропускает мимо. И вздыхает с облегчением – теперь ее внутренние запреты стали внешними законами. Она живет так, как и до того, только теперь с ощущением, что «все правильно».

Поначалу это сильно облегчает жизнь. Но проходит время, девушка в возрасте, а семью не создала… И начинаются сомнения: как же так? Вроде все делает «правильно», а вот нет радости!

Мы с клиентами нередко разбираем такие ситуации: что они видят в учении Церкви, а что упускают и почему. И так приближаемся к тому, что и правда говорит Церковь, а где самообман как защита из страха жить. С моей точки зрения такая работа приближает к подлинному христианству.

о. Константин: Человек пребывает в некой иллюзии о себе, мире и Боге. Значит ли это, что надо его в этой иллюзии и оставлять? К сожалению, часто так и оставляют и считают, что это нормально.

Я уверен, что человека из этих иллюзий нужно выводить. Наше христианство должно быть трезвым. Церковь не должна потакать человеческим неврозам, наоборот, она должна бороться с ними. Помогать освободиться от ненужных страхов, страстей, невежества. 

Сайт матушки Елизаветы

Профпроверка батюшек в Америке

Нью-Йорк, Николаевский кафедральный собор на Ист 97-й улице Манхеттена. Фото с сайта bigpicture.ru

— Но ведь это предъявляет серьезные требования к подготовке самого священника?

— Да. И поэтому мне странно, когда до сих пор не могут прийти к единому мнению, нужно ли вводить в семинарии специальный ознакомительный курс по психиатрии. Я помню, как о. Джон Матусяк, когда я сомневался в целесообразности поступления в духовную академию, сказал мне: «Священник выполняет работу значительно более серьезную, чем любой врач. У врача должно быть профессиональное образование. У священника – тоже. В противном случае ты погубишь людей».

Пользуясь случаем, я могу посоветовать молодым людям, готовящимся к принятию сана, хотя бы просмотреть книгу В.Э. Пашковского «Психиатрические расстройства с религиозно-мистическими переживаниями». Она может помочь избежать непоправимых ошибок. Эту книгу легко найти в свободном доступе в интернете.

— У психологов принято отправлять будущих и действующих специалистов на личную психотерапию. А у священников существует нечто подобное?

— Одно из важнейших отличий священника от психолога заключается в том, что психолог чаще всего считает себя здоровым с точки зрения психологии человеком.

Священник же, если почувствует себя полностью духовно здоровым человеком, не нуждающимся в помощи Божией, перестает быть не только священником, но и вообще верующим человеком.

Поэтому каждый день священник, стоя перед Богом, просит Его о помощи и исповедует Ему свои грехи. Кроме этого, естественно, священник как минимум два раза в год должен исповедоваться у епархиального священника. В своей жизни я стараюсь придерживаться ежемесячной исповеди.

В Американской автокефальной православной церкви есть прекрасное правило: человек, поступающий в семинарию, подписывает разрешение администрации семинарии проверить полностью его бэкграунд (историю жизни), включая не только возможные нарушения им закона, но и все нарушения правил дорожного движения, историю болезни, кредитную историю, информацию о собственности и др.

Этот процесс занимает значительное время, и проводится специальными независимыми агентствами. Естественно, студент тоже получает копию своего досье, обычно это от 20 до 30 страниц. Руководство семинарии имеет право по полученным результатам отчислить слушателя, если хотя бы по одному из перечисленных пунктов получен не соответствующий требованиям ответ, и уж тем более рукополагать такого человека ни под каким видом не будут.

Сам я окончил Свято-Владимирскую духовную академию, находящуюся под юрисдикцией Американской Автокефальной Церкви, а служу в Русской Зарубежной Церкви. Спустя семь лет после окончания Академии ко мне обратились монахини соседнего монастыря Американской автокефальной церкви с просьбой изредка совершать богослужения в у них, т.к. они остались без священника.

И хотя благословения обоих митрополитов, и Американской, и Зарубежной церкви были получены незамедлительно, но приступить к окормлению монахинь мне разрешили только после того, как я заново прошел всю проверку, включая и мою медицинскую историю. Ничего унизительного в подобной проверке я не вижу и считаю ее необходимой для каждого человека, готовящегося к священству, равно как и периодически для каждого служащего священника.

P.S. Как сказал апостол Павел, «должно быть разномыслие между нами, — чтоб выявились искусные». Разномыслие представлено здесь: 

Помогите мне разобраться с другими людьми

– Так когда же и с чем идти к психологу?

– Сегодня к психологам обращаются тогда, когда проблемы накапливаются, вырастая как снежный ком. Когда люди чувствуют себя в тупике. Когда раз за разом не складываются отношения и на четвертом десятке человек вдруг осознает: «А может, что-то надо подправить во мне самой? Может, не “мужики козлы”, а я неправильно строю отношения?» Обращаются, когда назревает серьезный семейный кризис и у людей есть ощущение диссонанса: «Все, не хочу жить так, но что тогда делать?»

И даже если у человека есть ресурс справиться с проблемой самому, эмоционально проще проблему все-таки разделить с кем-то. Поэтому-то и идут к психологу.

Не секрет, что и сами психологи ходят со своими проблемами к психологам. Но не потому, что не знают, как со всем разобраться. «Сам себе психолог» выглядит не так страшно, как «сам себе хирург», но вытащить себя за волосы из болота удавалось пока только Мюнхгаузену.

Самостоятельно решая свои психологические проблемы, можно причинить себе не меньший вред, чем при попытке самому себе сделать хирургическую операцию.

Уверена, в интернете можно найти подробнейшую инструкцию, как удалить аппендикс, но в истории медицины зафиксирован всего один случай, когда человек благополучно сам себе его удалил. Правда, он был хирургом и оказался в экстремальных условиях, когда помощи ждать было неоткуда.

Увы, часто люди ищут себе психологов, которые скажут именно то, что они хотят услышать. Запрос «помогите разобраться с другими людьми» – самый распространенный. «Дети не слушаются, муж гнобит, жена обнаглела», – говорит каждый второй клиент. Когда я отвечаю, что этих вредных людей здесь нет и разобраться мы можем только с вами, что вы сами можете изменить в себе? – порой реакция бывает очень бурной: «Да как вы смеете, мне ничего менять не нужно, со мной все хорошо. Тупые психологи не понимают, что на самом деле…»

Разница в отношениях

— Услуги психолога должны быть платными? Некоторые считают — как же можно платить за «душевный разговор»?

Елизавета Пархоменко: Деньги за психологическое консультирование – это ответственность человека. Кстати, в общении прихожан со священниками, которое бесплатно, такое бывает нередко: человек годами общается со священником, жалуется на одни и те же проблемы, получает ценные советы, которые не исполняет и всегда находит оправдания, и годами просто ничего не меняет в своей жизни.

Деньги — это не только мотивация, но и границы. Во время терапии между психологом и клиентом возникают близкие, открытые отношения. Возможно, психолог для кого-то — первый человек в жизни, который его слушает, принимает. Кем тогда приходится психолог клиенту? Другом? Родителем? Учителем?

Чтобы отношения психолога и клиента были правильными, границы очень важны. Ведь если я плачу деньги за такое общение, то это точно не дружба.

Терапия — это только фрагмент жизни, как бы репетиция, мы пробуем тут что-то новое для того, чтобы потом выйти в обычную жизнь и начать жить по-настоящему.

о. Константин: В то время, как священник — это, скорее, отец. Недаром его называют батюшкой. И потому в его общении с прихожанином не должно быть товарно-денежных отношений. Разница между отношениями священника и прихожанина и отношениями психолога и клиента — как раз в границах. Психолог не может поехать на вечеринку к своему клиенту, а священник к прихожанину — может.  

— Чем еще отличаются отношения с психологом от отношений со священником?

Елизавета Пархоменко: Общение психолога и клиента ограничено конкретными временными рамками терапевтического сеанса. При этом и между священником и прихожанином, и между психологом и клиентом устанавливаются настолько близкие отношения, насколько для них это возможно. И основная разница тут не в качестве отношений, а в иерархии, которая в них присутствует.

У священника и прихожанина отношения строятся сверху вниз — это духовное руководство, у психолога и клиента отношения строятся иначе.

Ко мне часто приходят люди с запросом на мое «учительство», и мне приходится тратить определенное время на то, чтобы сказать: «Нет, я не готова брать ответственность за Вашу жизнь на себя, я не буду Вами руководить, я не готова быть Вам матерью. Наши отношения будут отношениями двух взрослых людей». И деньги играют не последнюю роль в формировании именно таких отношений.

А вот кризисную помощь можно оказывать бесплатно.

Еще надо понимать, что психолог – тоже человек и ему надо как-то жить. Если он оказывает свои услуги бесплатно, то сразу встает вопрос о его профессиональной компетенции. Ведь кроме всего прочего ему нужно проходит личную терапию и посещать множество различных курсов для того, чтобы постоянно свою квалификацию повышать. А это все очень дорого стоит. Плюс личная и групповая супервизия, без которой тоже нельзя.

Если ставку психолога оплачивает государство или какая-то организация, например, Церковь, то можно, думаю, определить, какие услуги для клиента будут бесплатными, а какие платными. Понятно, что есть люди с серьезными финансовыми трудностями, которым тоже нужна психологическая помощь. Эти случаи требуют особого подхода.

— Многие воспринимают обращение к психологу, как не всякому доступную роскошь. А поскольку срок работы с психологом непрогнозируем, потенциальный клиент нередко подозревает, что психолог будет продлевать этот срок ради получения дополнительной прибыли.

о. Константин: Ну да, есть такие психологи. Есть и священники, которые также строят отношения с прихожанами. Например, священник говорит: «По всем вопросам спрашивай моего благословения». И прихожанин начинает вести себя нездоровым образом, что приводит к его инфантилизации, к тому, что у него атрофируется способность принимать решения. Он становится зависимым от священника.

Я считаю, что это очень опасный вариант духовничества, даже если священник делает так не по злому умыслу. И в работе с психологом, и в отношениях со священником критерий пользы: становится ли человек более взрослым, самостоятельным, лучше понимающим свою мотивацию, способным принимать верные решения? Или ему постоянно нужна «мамочка»?

Who is who

— Ну, давайте посмотрим на такую ситуацию. Скажем, у человека депрессия.  Депрессия может возникать минимум по двум причинам. Первая – нарушение биохимической работы организма. Например, это может оказаться маниакально-депрессивным синдромом, который если уж развился, то без таблеток не прекратится.

Но депрессия может начаться и по другой причине – несбывшиеся надежды и несбывшиеся желания. Например: «Я хотел занять место своего начальника, а меня сегодня уволили…».

В первом случае Церковь в одиночку помочь не может, здесь нужна помощь врача, так как болезненное состояние развивается как следствие конкретного физиологического нарушения. А вот второй случай – как раз для священника. Потому что тут в основе депрессии лежит травмированная гордость.

Иерей Михаил Владимиров, священник Русской Православной Церкви Заграницей. Настоятель Храма Святой Живоначальной Троицы в г. Франклин (США, штат Нью-Йорк). Родился в Москве в 1961 году, в 1984 году окончил Школу-студию МХАТ и работал театральным художником-постановщиком. С началом перестройки занялся бизнесом и в 1993 году уехал работать в США. В 2005 году окончил Свято-Владимирскую православную духовную академию. В 2007 году в Свято-Николаевском Патриаршем соборе города Нью-Йорка епископом Зарайским Меркурием был рукоположен во иереи.

— То есть, священник и специалист – скажем, психотерапевт или психолог – решают разными способами одну задачу?

— Это совершенно не так. Но для того, чтобы разобраться в этом, нам нужно определиться, кто есть кто.

Психиатрия – это область медицины, которая занимается лечением конкретных заболеваний, вызванных в значительной степени нарушениями функции мозга или обменных процессов. Таким образом, психиатрия лечит тело и через это помогает жизни души. Здесь я противоречий с христианской верой не вижу.

С психологией и психотерапией все сложнее.  Это области науки, которые занимаются душевными проблемами здоровых с точки зрения психиатрии людей, но испытывающих внутренние страдания. Полезно вспомнить, что «психе» по-гречески означает «душа».

«Психология» означает «изучение души», «психотерапия» — «исцеление души». Но вместе с этим большинство направлений в психологии основываются на отрицании существования Бога, а следовательно, и души как нематериальной субстанции, которая не поддается исследованию научными методами.

Например, Фрейд, основоположник психоанализа, писал, что «религия – общечеловеческий невроз навязчивости». Концепция Юнга, которая включает в себя понятие религии в качестве необходимого условия психического здоровья личности, уравнивает христианство с оккультизмом.

Таким образом, возникает удивительный парадокс: и психология, и психотерапия фактически занимаются изучением того, что они отрицают. Отрицая существование души, эти области познания фактически противопоставляют себя христианству.

О том же свидетельствует и история. Появление психологии как науки было связано прежде всего с упадком духовной жизни и с тотальным ошельмовыванием Церкви. Психология расцветает именно в 19 веке, когда Просветительство достигло апофеоза, а Католическая церковь, особенно католическое богословие, пришли в упадок.

Интересно и то, что центром развития психологии становится Германия, которая прежде стала родиной Реформаторства.

В этот период начинается массовое вероотступничество, особенно среди образованной части общества.

Понятно, что в такой ситуации человек остается беззащитным перед окружающим миром и перед проблемами, с которыми он неизбежно сталкивается. Он начинает искать что-то, что заменило бы ему нормальную религиозную жизнь. На этом фоне и начинают развиваться психология и психотерапия.

Посмотрите: к психологам порой обращаются люди, ищущие легких путей. Они не хотят работать над собой и обращаться к Богу, потому что это колоссальный труд, но хотят прийти к психологу, который их утешит, и даст им конкретный рецепт: 10 ступеней достижения мечты, 7 шагов для счастливого супружества, 3 этапа познания себя и так далее. По крайней мере, такова «популярная психология», которой, увы, сейчас много.

Видит ли человек альтернативный способ жизни

– Мода модой, конечно, но существует распространенное сегодня утверждение: американская домохозяйка идет к психотерапевту, русская женщина – учиться психологии. Обычно это объясняют тем, что у американцев все проблемы на поверхности, а русские предпочитают во всем разобраться самостоятельно. Да и менталитет диктует держать все при себе. Что вы об этом думаете?

– Срабатывает все и сразу. Впрочем, не каждая домохозяйка идет учиться психологии. Но доверия в нашем обществе действительно мало, и не только к психологам. Если человек заподозрил у себя медицинскую проблему, поверьте, прежде чем идти к врачам, он постарается поискать информацию в интернете, пообщаться на форумах, заняться самолечением, даже если речь идет об онкологии и если таблетки не строго рецептурные.

Это связано с рядом установок. Во-первых, «все проблемы должен решать я сам». Во-вторых, «они только деньги будут тянуть, помогать никто не станет». В-третьих, «бесплатно – это бесполезно, толку не жди».

И это относится в том числе к бесплатной психологической помощи, которая в Москве между тем достаточно качественная. В России на специалистов помогающих профессий, будь то врачи, психологи, специалисты социальных проектов, смотрят с подозрением.

Не проговариваемая и не совсем беспочвенная, а вынесенная из жизненного опыта установка звучит пессимистично: «никто никому не нужен», «всем все равно».

– Если психолог и нужен, так это в ситуации острой травмы, потери: кто-то погиб, скоропостижно скончался, или человек внезапно стал недееспособен… Во всех остальных случаях, я уверена, многие разделят такую позицию: у каждого человека есть внутренний ресурс, чтобы справиться со своими проблемами. Вы согласны?

– Нет, это далеко не всегда так. Во-первых, работа кризисным психологом – отдельный жанр. Это скорая помощь, которая призвана помочь человеку преодолеть остроту переживания и не сойти с ума в ситуации острого горя. Кризисная помощь помогает снизить вероятность психических расстройств и развития посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Профилактика ПТСР – правильно отреагировать на шоковое состояние в момент острой травмы, чем и занимаются психологи МЧС, так же, как и профилактикой вторичных суицидов.

Во-вторых, со многими проблемами человек действительно может справиться, но только в том случае, если ему хватит воли, внутренних сил, а главное, если он вообще понимает, как выглядит альтернативный способ жизни и альтернативная модель поведения.

А вот это бывает крайне редко.

Представим женщину в ситуации привычного семейного насилия. Она выросла в семье, где насилие, тирания, агрессия практиковались. Вышла замуж за абьюзера, родила от него детей. Все время утешала себя тем, что «бьет – значит любит». В какой-то момент ее терпение кончается, чаще просто появляется прямая угроза жизни.

После чтения в интернете историй о ревнивцах-мужьях и отрубленных руках такой женщине реально становится страшно. Кажется, вот оно, надо бежать за помощью, время пришло. Но! У такой женщины как не было, так и нет воли что-то изменить, потому что воля не сформирована.

У нее уже не осталось сил, потому что силы ушли на противостояние и убеждение себя, что нужно еще потерпеть и однажды все наладится. Главное, у нее нет понимания, что именно делать и как могут выглядеть нормальные отношения.

Щегольнуть именем

– Некоторые считают, что визит к психологу аналогичен косметической процедуре, другие не видят в этом особой пользы. Действительно ли сегодня существует мода на психологическую помощь и так ли уж человеку нужен психолог?

Наталия Скуратовская

– Начало моей психологической практики пришлось на 1994 год, когда повсеместно считалось, что «к психологам ходят только психи». Причем в это же самое время многие увлекались западными фильмами, и «посещение психоаналитиков» ассоциировалось с «заграничным» образом жизни.

Тогда преобладали две категории клиентов. Одни – люди с серьезными психиатрическими диагнозами. У меня под рукой всегда был телефон психиатрической неотложной помощи, а с какого-то момента в нашем центре вообще провели тревожные кнопки, чтобы секретарь на ресепшене мог сам вызывать психиатрическую неотложку.

Второй категорией были жены «новых русских» – новоявленных бизнесменов и бандитов. Для них посещение психолога, с одной стороны, было западным стандартом потребления. Они были уверены, что у каждой уважающей себя женщины должен быть не только персональный косметолог, маникюрша, стилист, фитнес-тренер, но и психотерапевт. В конце концов, приличные люди могут себе это позволить.

С другой стороны, этим женщинам реально не с кем было поговорить. У каждой второй проблема – муж подарил пятую норковую шубу, а носить ее некуда, потому что супруг везде ходит с девочками из эскорта. При этом общаться со старыми подругами таким женщинам казалось моветоном, не престижно. Социальный уровень-то не тот. Новых подруг не появлялось. С мужем своеобразные отношения. И выходило, что посещали психолога, чтобы высказать наболевшее, и только потом вырастал запрос на реальную психологическую помощь.

Так что истоки «моды», о которой вы говорите, действительно давние.

Такие клиенты могут быть не ориентированы на пользу от консультаций. Им важнее, чтобы психолог был широко известен, а его именем можно было бы при случае щегольнуть: «А я к Л… хожу», «Мой психолог И… говорит, что…» Но причины растущей популярности психологической помощи все-таки значительно глубже.

В чем отличие христианского психолога от светского

о. Константин: Светский психолог исходит из мировоззрения, в центре которого стоит падший, искаженный грехом человек. Но именно он принимается за некую «норму».

Христианский взгляд предполагает, что «норма» – не человек падший с его желаниями, а потенциал этого человека в христианской системе координат.

Нельзя потакать человеку в его грехах, важно помочь ему выйти на правильный путь. Когда женатый мужчина, который имеет любовницу, приходит к светскому психологу и говорит, что испытывает чувство вины, то неверующий психолог может стараться ему помочь от этого чувства избавиться

Задача христианского психолога – не задавить человека этой виной, а помочь ему разобраться в том, что стоит за его изменами, почему он не может хранить верность и оставить свою страсть. Христианский психолог в своей работе исходит из того, каким этого человека хочет видеть Бог.

И ориентиры здесь – заповеди и та индивидуальная мера, в которую конкретный человек может их исполнить.

Верующий человек может общаться и со светским психологом, брать от него то, что кажется ему важным, а в храме со священником уже корректировать свою нравственную позицию. Я легко могу это представить потому, что у меня есть такие прихожане.