Поколение на горошине: рожденные после 1989 года как новый вид людей

Танцы снежинок

Считается, что термин «снежинка» взят из «Бойцовского клуба» Паланика: «Не думай, что ты уникальная и прекрасная снежинка!» Добавим: и хрупкая. Уязвимость снежинок перед отвратительной правдой жизни такова, что психотерапевты могут уже сейчас смело брать дворцы в ипотеку: взглянув в очередную гнусную харю бытия, снежинка впадет в депрессию быстрее, чем ты чихнешь.

Это именно снежинки рыдали — без шуток, на самом деле рыдали, со слезами, громко, открыв рты, — ночами в кампусах перед разбитыми телевизорами, по которым им сообщили ошеломляющую, невероятную, невозможную новость: президентом избран Трамп. Сексист, гомофоб и расист*.

Примечание бородавочника по имени Phacochoerus Фунтик

«Эти три слова — худшие в словаре снежинок. Если фармацевты, выпускающие успокоительные средства и антидепрессанты, не скинутся на золотую статую сорок пятого президента США, то в истории это останется более черной неблагодарностью, чем убийство Цезаря Брутом».

Если родители снежинок — левая социал-демократическая молодежь – находили азарт и чувствовали победу, отправляя на свалку истории очередной грязный женоненавистнический мультик о Белоснежке и шовинистских гномах-мужланах, то снежинки выросли в общем-то в убеждении, что они уже победили. Что этот мир прекрасен, преисполнен фиалками и единорогами и что все прогрессивные люди планеты мыслят одинаково, практически извели грязных, воинствующих империалистических свиней и победили социальное и гендерное неравенство. В общем, давайте просто жить мирно и счастливо, не снимая велосипедных шлемов, чтобы головке не было бобо, если случайно споткнешься!

Известный британский писатель-педагог Том Беннетт в 2016 году писал в The Telegraph: «Приходя в университеты, они уже пугаются, столкнувшись с тем, что мир отличен от их представлений, поэтому они ищут в лекториях защиты и безопасности, а не творчества и знаний».

Защита выглядит следующим образом: нужно всеми силами делать вид, что снежинок — большинство, все они мыслят в одном ключе, поэтому спорным или неприятным мнениям не место в аудитории.

Для лекторов, исповедующих правые, консервативные, милитаристские, сексистские либо колониалистические взгляды (или позволивших себе лет пять назад неудачно пошутить на одну из этих тем в «Твиттере»), доступ в университеты должен быть закрыт. С такими лекторами нужно разрывать контракты, не­угодных профессоров — выгонять с работы. Эта политика называется «no platforming» — не давать слово тем, с кем мы несогласны. Причем речь идет не о маргиналах, шарлатанах и людоедах. Нет, студенты строят баррикады, не пропуская на занятия уважаемых светил, лучших спецов в своих областях. Они не хотят понимать этих людей, изучать их взгляды, спорить с ними, в конце концов: эти лекторы могут «принести им огорчения», а комфорт важнее знаний. Так не пропустили в здание Нью-Йоркского университета, например, экс-директора ЦРУ Дэвида Петреуса — это человека-то, имевшего доступ к самым волнительным загадкам политики!

Колледж Эвергрин (Вашингтон) был вынужден уволить (с извинениями и отступными) профессора антропологии Брета Уайнстоуна и его жену, тоже преподавателя. Сам Уайнстоун, что характерно, прогрессивно мыслящий демократ левее некуда. Но он имел несчастье выступить против задумки студентов провести «День без белых преподавателей», чтобы в этот день выступать и говорить могли только цветные учителя и ученики

Студенты хотели этим днем «подчеркнуть важную роль меньшинств», а Уайнстоун неосторожно выступил с обращением, в котором указывал, что принципы равенства и свободы слова плохо согласуются с такой акцией и что цвет кожи не должен мешать кому-то работать или учиться. Тут же он получил клеймо расиста, студенты потребовали его увольнения

А когда руководство колледжа отказалось это сделать, Уайнстоуна стали буквально преследовать: его запирали в аудитории, блокировали его машину, устраивали баррикады у дома, писали ему оскорбительные и угрожающие письма. В конце концов колледж признал, что «не может обеспечить безопасность сотрудника», и уволил профессора.

ОТКУДА СНЕГ?

Том Беннетт солидарен с большинством социо­психологов и педагогов: снежинки — это не результат работы гипноизлучателя, установленного инопланетянами на Луне, а вполне ожидаемый продукт новой педагогики. Снежинки выросли в основном в тех странах, где как раз в это время физические наказания детей стали считаться уголовным преступлением. Более того, ребенок в наше время вообще максимально защищен от любого дискомфорта и опасности. Дома с детьми переоборудуют в подобие резиновых камер для маленьких буйнопоме­шанных. При болезнях дитя сразу получает обезболивающее. Любые спортивные занятия производятся максимально мягко, с непременной защитой и медосмотрами. Интересы ребенка поставлены во главу угла: он царь, бог и повелитель в семье. Ему постоянно объясняют, что он самый умный, самый красивый, самый любимый и достоин всего самого лучшего. Даже если он будет поступать плохо, мама с папой все равно будут его любить всегда-всегда: «безусловная любовь» и «безусловное принятие» — это альфа и омега современной родительской педагогики.

Вот, например, рассказ Носова «Огурцы» стал шоком и предметом горячего обсуждения на материнских русскоязычных форумах. Если кто забыл, то предыстория там такова: дети нарвали огурцов на колхозном поле и убежали от сторожа, дома мама в восторг не пришла и потребовала огурцы сторожу вернуть.

«Мама стала совать огурцы обратно Котьке в карман. Котька плакал и кричал:
— Не пойду я! У дедушки ружье. Он выстрелит и убьет меня.
— И пусть убьет! Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор».

Эта драма вызвала живейших отклик в родительских сердцах.

«Ну вот нет ничего в жизни страшнее, чем предательство человека, которому доверяешь. Которого любишь. Для которого несешь эти проклятые огурцы, а получаешь с ноги в самое свое живое и беззащитное» (doc_namino).

«Маму хочется долго и мучительно убивать. Пока не прочувствует как следует, что натворила. А потом оставить с этим жить. Ребенка жалко до слез» (mara dh).

«А потом подобные Котьки вырастают и идут к психологам лечить свои детские травмы маминой нелюбви» (nadezhda_k).

Насилие даже в детской среде выжигается каленым железом. Ребенку не показывают мультиков, которые могут его напугать, а большинство родителей даже отказываются читать своим малышам старые добрые книжки, в которых то в зайчика стреляют, то медведю лапку отпиливают, то королю голову рубят. Предпочтение отдается современной детской литературе, в которой обидевшаяся на хозяйку зубная щетка чуть не упала со стола — и это самое напряженное из возможных происшествий. Даже в России действует федеральный закон № 436, прямо запрещающий упоминать в книжках для детей смерть, тяжелые болезни, бродяжничество и прочие печальные штуки. «Не думал, что я когда-нибудь это скажу, — говорит Том Беннет, — но дети перезащищены. Они живут в абсолютно безопасном пространстве и, попадая в колледж, требуют такой же защиты, к которой они привыкли с детского сада».

Почему они такие. Часть вторая

«Миллениумы» были рождены, когда родители впервые за всю историю вообще перестали бить детей, лишать их обеда и даже ставить в угол. Часто «миллениумы» вообще единственные дети в семье, хотя, возможно, у них есть брат или сестра. Их старались не ругать, им объясняли, их уговаривали.

Следуя педагогическим инструкциям, родители не забывали ежедневно повторять своим детям, что любят их больше всех на свете, что они самые замечательные, красивые и умные. После того как ребенка в пух и прах разносили сверстники на спортивном матче или на творческом конкурсе, родители немедленно сообщали проигравшему, что невероятно им гордятся. Он же смог, он же выстоял, он же не расплакался и не описался, когда занял последнее место! Да он же герой! В начальных школах больше не ставят оценок, особенно плохих, а за хорошо выполненные работы раздают золотые медали и серебряные звезды. Потому что ребенка нельзя лишать уверенности в себе, как бы он ни был туп, ленив и несносен; он должен знать, что он самый лучший и что все его любят.

Под страхом уголовной ответственности родители перестраивают дома, делая их безопасными для детей. Все острые углы замотаны мягкими прокладками, лестницы закрыты воротцами, розетки — заглушками. Сначала до 12, а теперь и до 14 лет в большинстве штатов США, например, нельзя оставлять ребенка одного — ни дома, ни на улице. Комендантский час — запрет на появление несовершеннолетних на улице вечером — работает почти во всех странах Конвенции.

Детский труд запрещен, общество жестко ограждает ребенка от контакта со всем, что может представлять для него опасность: с сигаретами, алкоголем, эротикой, нежелательной информацией. Резко ограничиваются контакты ребенка с любыми взрослыми, не являющимися его родителями или учителями. Половая неприкосновенность ребенка становится задачей номер один. В Нью-Йорке, скажем, взрослому категорически запрещено входить на детские площадки без ребенка до 12 лет. За пристальный взгляд на ребенка на улице или за попытку с ним заговорить вполне реально оказаться в полицейском участке.

Более того, общество начало жестко бороться с насилием в детской среде. Если в 60-х годах шведский Малыш, друг Карлсона, мог прийти из школы с огромным синяком под глазом, потому что они с Кристером кидались друг в друга камнями, а мама Малыша лишь вздыхала и угощала его плюшками, то сегодня шведские школьники, швыряющие друг в друга камни, стали бы ЧП национального масштаба.

Вот так и появились «миллениумы». Им незачем бунтовать, потому что родители никогда не были с ними суровы. Они боятся агрессии, потому что никогда с нею не сталкивались. Они несамостоятельны, потому что каждый их шаг контролировался, а все действия программировались. Они некреативны, потому что им не приходилось справляться с трудностями и искать пути выхода из опасных ситуаций. Они интеллектуально неразвиты, потому что круг их общения был ограничен в основном сверстниками, а ребенок взрослеет и умнеет лишь в окружении людей, превосходящих его по интеллекту. Они не жаждут много работать и зарабатывать, потому что практически незнакомы с лишениями. Они не рвутся к успеху, потому что с младенчества знают как аксиому, что они и так прекрасны во всех отношениях, им не надо никому ничего доказывать. Им нравится выкладывать в «Инстаграм» снимки надкушенных ими бутербродов, потому что они уверены: все, с ними связанное, неизбежно вызывает восхищение у миллионов. Они почти не стремятся создавать семьи, потому что не умеют подстраиваться под других людей, ведь те всегда подстраивались под них. Они помешаны на звездах, потому что в их представлении звезда ведет идеальный для человека образ жизни — она просто выходит из дома, и все говорят «ах!», а папарацци в кустах падают в обморок от счастья.

ДИВНЫЙ НОВЫЙ МИР?

А может, и хорошо? Может, и правильно? Первое непоротое, доброе поколение изменит лицо Земли, насилие канет в Лету, жизнь потечет по новым законам… Ну, будут все сидеть на прозаке, но прозак лучше, чем «Першинг». Правда, есть на планете и другие культуры, где для снежинок условий пока нет. Но, может, общее смягчение нравов и туда как-нибудь доберется лет за двадцать? Увы, но приходится признать, что снежинки лишь на словах противники насилия. Да, вероятнее всего, они не будут защищать девушку при нападении хулиганов, а предпочтут разумно позвонить в полицию. Но приехавшей полиции они дадут карт-бланш на жесткое задержание хулиганов и на сколь угодно длительные сроки для них.

Снежинки не отказываются от насилия, они просто делегируют его властям. Они легко бывают грубы, когда уверены в своей безопасности. Они способны, как мы видели на примере эвергринского профессора, на травлю и издевательства. Насилие, которое обеспечивает их защищенность, — это прекрасное, правильное насилие. Просто этим должен заниматься кто-то специально обученный, а им позвольте сидеть в своих велосипедных шлемах на детских сиденьях. Уж что-что, а свобода точно не является приоритетом в глазах снежинок: дети, которых до четырнадцати лет водили в школу за ручку и не оставляли одних, к ней не приучены. Более того, они ее боятся, особенно когда свободой пользуются те, с кем снежинки несогласны.

Худшее, что может позволить себе сейчас политик, актер, писатель, врач — это произнести что-то такое, что вызывает у снежинок страх. К примеру, заступиться за голливудского продюсера, соблазнявшего актрис, или сказать, что пассивное курение не причиняет никому вреда, а феминизм – довольно глупая штука… То есть пойти против той левой идеологии, которая господствует более полувека на европейских и американских кафедрах и которая стала катехизисом снежинок.

Когда снежинкам становится страшно, они объединяются и, не жалея энергии, устраивают метель виновнику их страха: судебные иски, разгромные статьи, тонны писем с оскорблениями, бойкотирование компании, не вышвырнувшей злодея на улицу. Сегодня снежинки, пожалуй, одна из самых мощных, мобильных и значимых диаспор в странах первого мира — сообщество, которое нельзя игнорировать.

****************************

То, что  , пишет паркером с золотым наконечником, — это очевидно любому ее читателю, в числе которых я сама впервые оказалась не далее, как  час назад.   Она — заместитель главного редактора журнала Maxim. Так вот, самое необычное в тексте, который  вы только что прочли, это не живость, ирония, и общая его стилистическая неотразимость, а  уверенная консервативная направленность, последовательная и безупречная. Для члена редколегии столь брутального журнала, как Maxim — это просто невероятно.  

Русская женщина, родившаяся в 70-х, никогда не жившая в Америке или Европе,  разобралась в природе поколения «Западных Снежинок» на уровне, недостижимом для большинства ее западных сверстников-журналистов, зомбированных еще с университетских времен до уровня «beyond repair». 

источник —tuchiki594250читать полный текст со всеми комментариями

И чем все кончится?

Британский писатель Терри Пратчетт в одном из интервью говорил, что если инопланетяне хотят нас завоевать, то им нужно всего лишь подождать лет двадцать: к тому времени Земля будет заселена такими милыми безобидными симпатяшками, что и воевать не придется. Терри, как всегда, шутил. Невзирая ни на какие тенденции поколений, определенный процент детей все равно будет вырастать в честолюбивых, агрессивных, своевольных людей (особенно если их не перекормят в детстве прозаком и не замучат на курсах контроля гнева).

Тем не менее мы можем ожидать определенных изменений и в производстве, и в международной политике, и в социальной сфере, когда рулить всем этим возьмется поколение «ЯЯЯ» (хотя оно, как мы видим, и не рвется этого делать).

Видимо, курс на социал-демократию будет еще более выраженным, так как «миллениумам» нравятся социальные гарантии. Видимо, еще более усилится бюрократическое влияние государства и надгосударственных образований типа Евросоюза, так как «миллениумы» не умеют бунтовать и не против того, чтобы ими распоряжались. Видимо, малый частный бизнес будет еще больше сокращаться, так как ребята не хотят иметь собственного дела, а предпочитают быть безответственными наемниками. Видимо, этот мир станет еще более скучным, стерильным и безопасным.

С другой стороны, проблема «ЯЯЯ» — это пока еще не всепланетное явление. Южная Америка и Индия с их 18-летним средним возрастом населения несколько иначе смотрят на вещи. И, может быть, основным двигателем прогресса и островами экономической и творческой свободы станут именно они.

Поживем — увидим.

октябрь 2013

КТО ТАКИЕ СНЕЖИНКИ?

Это люди, которые:

* горячо ненавидят насилие. По крайней мере, так им кажется (хотя об этом моменте мы потом поговорим подробнее)

* превыше всего ставят безопасность (в том числе эмоциональную)

* повышенно чувствительны, мнительны и впечатлительны

* не привычны ни к лишениям, ни к тяжелому труду, ни к грубому обращению

* болезненно реагируют на мнения, отличные от их собственных

* считают человеческую историю грязной чередой убийств, истязаний и прочих мерзостей, от которых надлежит полностью откреститься, в том числе с осторожностью относясь к любым текстам и правилам из проклятого прошлого — например, ко всей мировой литературе

* убеждены в собственной уникальности и высоко себя ценят

* обладают довольно ограниченной фантазией

* осуждая нетерпимость в других, сами являются образчиками безукоризненной нетерпимости к своим оппонентам

* при несовпадении своих представлений с реальной жизнью испытывают серьезный стресс

* охотно говорят о своих самых интимных переживаниях

* обычно являются политкорректными левыми детоцентристами с феминистскими взглядами, часто вегетарианцы

А сейчас будет страшное — заткните уши!

Впрочем, одним но-платформингом для не­угодных современников снежинки не ограничиваются. Рты затыкают и неугомонным мертвецам, пытающимся болтать из могилы. То, что из школ давно изымают неполиткорректные книжки, уже давно не новость, но в последние годы мода перекинулась и на университеты. Так, группа студентов славистики, объединившись с русскоязычными студентами, потребовала убрать из институтских программ по литературе Бунина*.

Примечание бородавочника по имени Phacochoerus Фунтик

«Там много вообще кого убирают. Но про Бунина нам же будет интереснее, правда?»

Чем же провинился русский классик? А русский классик посмел описывать изнасилование девушек и писал все время какие-то гадости вроде «…лежала на нарах, вся сжавшись, уткнув голову в грудь, горячо наплакавшись от ужаса, восторга и внезапности того, что случилось» и «…она, рыдая, вдруг ответила ему женским бессознательным порывом — крепко и тоже будто благодарно обняла и прижала к себе его голову». Писатель, который считает, что женщина может испытывать во время изнасилования «восторг и благодарность», конечно, не имеет права омрачать своим существованием снежный мир. Там ничего не хотят знать про то, что Бунин вообще полагал, что в страхе, боли и суицидальности у человека есть и момент экстаза (вспомним, как застрелился герой «Митиной любви»: «…глубоко и радостно вздохнув, раскрыл рот и с силой, с наслаждением выстрелил»).

Нет, ну в самом деле, что лучше — знать Бунина или избежать нервного срыва? Снежинки твердо ставят на второе, и преподаватели идут им навстречу. Поэтому теперь профессора нередко пользуются правилом «предупреждения о триггерах». Вот, например, в Оксфордском университете студентов-юристов уже только с триггер-преду­преждениями и учат. Типа: «А сейчас будет описание одного очень неприятного дела с убиванием старушек, расизмом и гомофобией. Просьба к тем студентам, которые могут принять это близко к сердцу, покинуть аудиторию или включить музыку в наушниках».

Зачем миру нужны столь нежные юристы и как они потом будут функционировать в судебных залах? Этот вопрос перед профессурой не стоит, куда важнее избежать инцидентов и судебных исков со скандалами сейчас.

Добавление от С.Колясникова

Поколение Z, которое через несколько лет станет полноценной рабочей силой, уже сегодня требует от бизнеса кардинальных изменений. Эти люди воспитаны на любви к путешествиям, называют себя свободными художниками и не хотят привязываться к офису. По данным исследования консалтинговой компании Deloitte, доля «зетовцев» на рынке к 2020 году увеличится примерно до 30%. Уже сегодня бизнесмены задумываются над тем, как выстроить рабочие отношения, пожалуй, с самым привередливым поколением сотрудников. Социолог Дмитрий Трынов говорит, что эффект цифровизации и рост благосостояния населения привели к тому, что молодежь, родившаяся в «нулевых», росла не в условиях дефицита, базовые потребности удовлетворялись более полно по сравнению с предыдущими поколениями. В силу этого появился запрос на удовлетворение потребностей более высокого уровня — в независимости, самореализации, получении удовольствия от труда. «Для нас главное — свобода передвижений, соответственно, офис отпадает. Нужно, чтобы разрешили работать хоть из кровати в Екатеринбурге, хоть из кафе в Нью-Йорке, плюс никакого рабочего графика. Мы уже поняли, что это миф, поэтому все, что нужно — дедлайн, дальше сами разберемся как выстроить рабочий день

Плюс важно отсутствие контроля, тотальная слежка мешает и обижает, складывается ощущение, что тебе не доверяют», — рассказывает «Моментам» будущий программист Роман

Скупая слеза стекла по щеке миллиардера Джеффа Безоса, у которого в Амазоне люди в бутылки на рабочих местах ходят, чтобы не оштрафовали, и обедают по 15 минут. Где-то во сне вздрогнул и заплакал стодолларовый украинский фрилансер.

Самое смешное, они ведь на серьезных щщах такое несут. «Никакого графика и контроля, возможность путешествовать». Дорогие мои, в мире все больше тенденций к тому, чтобы вы работали по 16 часов без выходных. И реализуют эти тенденции те самые «работодатели», которые якобы места себе не находят, ах, как бы нам приручить эту талантливую, неординарную молодежь. Большая часть из вас будет загнана в кабальные кредиты и ипотеки, и хорошо, если ваш заработок за текущий месяц окажется достаточным, чтобы прожить следующий.

Более того, вы будете счастливы своему рабскому положению, это очень важный момент. Ощущение сопричастности к великому даст новый айфон (в кредит), взнос в экологическй фонд Греты Турнберг и лайк Навального. Что до путешествий, они кстати тоже возможны. У нас вся Западная Украина — путешественники, то в Польшу на клубнику, то в Чехию на мытье сортиров.

Дивный, новый мир.

Также см. «Новое поколение и протесты».

Вместо приложения

К своим 24 годам я поняла ну очень важную вещь: 90% людей даром не нужна настоящая дружба.

Кому-то нужен компаньон сбегать по магазинам. Кому-то жилетка, в которую можно выплакаться. Кому-то уши для сплетен. Но большинству просто нужен товарищ, чтобы вместе тусоваться. Да, ни к чему не обязывающее общение, случающееся по настроению, которое можно прервать раз и навсегда без сожалений — вот к чему тянутся современные люди. Иначе как объяснить, что человека, готового всегда придти на помощь (как в физическом, так и в психологическом смысле), который знает вас как облупленного и надёжно хранит ваши тайны (от маленьких забавных до довольно неприятных), вы рано или поздно бросаете?

Да, впускать кого-то в душу страшно. Но если раньше мне казалось, что в душу не пускают, потому что боятся предательства, то теперь я понимаю: не пускают, потому что они в принципе этого не хотят, не хотят, чтобы кто-то знал их истинную суть.

Удобно, когда для коллег ты — серьёзная дама, для соседок — весёлая хохотушка, а для парня — пылкая любовница. А вот если появляется человек, знающий, какая вы на самом деле, и что вышеперечисленное — лишь маски, вы бежите от этого человека как от огня. Хотя, казалось бы, этот человек зла вам не желает.

Дружба обязывает держать слово. Дружба обязывает к пунктуальности. Дружба обязывает к честности. Дружба обязывает к взаимовыручке. Но ныне для людей это слишком сложно. Тут браки массово разваливаются — куда уж там платоническим отношениям!

И знаете что? Теперь каждый раз, замечая, как вы начинаете от меня скрываться, охлаждать ваше ко мне отношение, я просто буду рвать с вами всякие контакты. Вы своего добились: я не хочу быть никому другом.

ТОНЧАЙШАЯ ГРАНЬ

Один из любимейших терминов снежинок — «обесценивание». Глубина и сила их ощущений важнее любого мнения, пусть даже экспертного, со стороны.

— О, как я страдаю! Меня укусил комар!
— Точно комар? Не медведь? Их легко перепутать… 
— Не смейте шутить над моими страданиями! Не смейте обесценивать мои чувства! 
— Ну давай протрем укус одеколоном.
— Не смейте давать мне советов, я их у вас не просил!
— Если тебе так уж больно, зачем терпеть, давай помажем.
— Не смейте обвинять жертву! Я не виновен в том, что стал жертвой насилия! Мои поступки нельзя осуждать, я жертва, я всегда прав! 
— Да что же с тобой делать тогда?
— Понимать и сочувствовать!

Да, поколение, рожденное в диких семидесятых, не говоря уж о совсем пещерных временах, не может иногда понять, почему так ужасно, когда в кафе нет твоего любимого смузи. Оно не готово признавать жестокой травмой тот кошмарный факт, что снежинку насилием и манипуляциями в три года приучали к горшку, отняв родной памперс. Поколение семидесятых, ставшее родителями снежинок, с интересом выясняет, какими ужасными, лживыми, агрессивными и токсичными тварями они были, как искалечили они детское тело и душу.

10 основных особенностей поколения «ЯЯЯ»

Это первое небунтующее поколение в наблюдаемой истории. К школе, государству и общественным институтам оно относится положительно, устройство мира ему, в принципе, нравится. Студенческие бунты и молодежные протесты, на которых последние двести лет катилась история, сейчас сошли фактически на нет.

Они дружат с родителями. Они любят родителей. Они совершенно не против жить с родителями и вообще не стремятся покидать родное гнездо. Президент MTV Стивен Фридман уже давно отказался от лозунга, с которым MTV когда-то начинало «Телевидение без родителей», — сегодня молодые участники программ предпочитают участвовать в шоу вместе с мамами и папами. «Одно из наших исследований показало, — говорит Стивен, — что современная молодежь делегирует свое суперэго родителям. Даже когда речь идет о самом простом решении, наша аудитория обращается за советом к маме и папе».

Они неагрессивны и осторожны. Сталкиваясь с насилием, они теряются и предпочитают в критических ситуациях сначала спрашивать совета в «Твиттере», а потом обращаться к родителям, учителям или в полицию. Эпоха, когда дети, подростки и молодежь предпочитали решать споры не словами, а кулаками, не вмешивая в свои проблемы взрослых, канула в Лету. Ябедничать сейчас не считается зазорным, и молодой человек уверенно ждет, что общество старших разрешит любую неприятную для него ситуацию лучше, чем это сделает он сам

Они привыкли к одобрению и абсолютно уверены в собственной ценности и важности вне зависимости от того, что они делают и чего добились. Сам факт их существования представляется им чрезвычайно важным для этой планеты и остальных людей

Они искренне уверены, что Вселенная шепчет им в ухо: «Спасибо, что ты есть!».

Они желают жить в зоне абсолютного комфорта и не терпят серьезных неудобств. Неприятный начальник, напряженный график работы, трудные или скучные задания — все это для них более чем весомые поводы уволиться с самой перспективной работы.

Они активно не любят ответственности. Лишь четверо из каждых десяти молодых американцев хотели бы стать крупными начальниками или руководителями своего бизнеса, а в Европе этот показатель еще ниже. В идеале «ЯЯЯ» предпочитают быть свободными художниками, фрилансерами, в крайнем случае — заниматься чем-нибудь веселым и неутомительным в офисе с хорошим дизайном и дружелюбной атмосферой.

Они помешаны на славе
Никогда еще жизнь известных людей не пользовалась таким вниманием у молодежи: сплетни из мира звезд и обсуждение известных актеров, певцов, шоуменов являются огромной частью их общения. Они некреативны и неэрудированны, предпочитают пользоваться готовыми схемами и не стремятся изобретать что-то новое.По данным тестов Торренса*, креативность молодежи росла с середины 1960-х до середины 1980-х, затем падала и резко обвалилась в 1998-м
Кроме того, представители поколения показывают самый низкий интерес к овладению новой информацией за все наблюдаемые периоды.
Они не любят принимать решений. Самые простые действия — купить рубашку или выбрать десерт — им проще совершать, обсудив предварительно в «Твиттере» с сотней-другой людей.
Они милы, позитивны и беспроблемны. Это самое умытое, ухоженное и хорошенькое поколение в человеческой истории.