Жизненный мир

За пределом жизненного мира

Возникает вопрос: что, если мы дойдем до предельной границы жизненного мира человека? Что будет за этой границей?

Очевидно, за этой границей будет нечто не-человеческое и максимально опасное.

Если внутри области порядка всё соразмерно человеку, сообразно ему, то за пределами этой области явления будут выходить из этой меры и будут несообразны человеку. Такие явления и силы, находящиеся за пределами жизненного мира человека, во все времена символически изображались в виде чудовищ и монстров.

Нужно иметь в виду, что, поскольку наш жизненный мир находится между абсолютным порядком и абсолютным хаосом, т.е. между бытием и небытием, то у него образуется два предела в символической топологии: вверху граница с бытием, внизу — граница с небытием.

То, что находится за пределами жизненного мира вверху, правильнее называть надчеловеческим, сверхчеловеческим. А то, что внизу — собственно, не-человеческим. Понятно, что символизм монстров у двух этих сфер будет разный.

То, что лежит внизу за пределом нашего жизненного мира, это нечто нежизненное, царство смерти. По крайней мере, это царство смерти всего человеческого. Оно представляется в двух основных формах:

1. в форме разложения человеческого — это всевозможные уродства и извращения;
2. в формах, агрессивных ко всему человеческому, активно грозящие его уничтожить, изуродовать или извратить.

В эпоху Традиции чудовища по обе стороны границы жизненного мира имели вид исключительно природных существ, потому что олицетворяли либо природные силы, превосходящие человека своей физической мощью, либо надприродные силы, превосходящие человека бытийно и интеллектуально.

В эпоху Модерна и Постмодерна ситуация меняется.

Во-первых. Сфера бытия принудительно вычеркивается из картины мира так называемого «просвещенного» человека. В его мировоззрении остаётся только становящийся природный мир, граничащий с небытием.

Во-вторых. В результате технического прогресса возникают силы техногенного характера, либо грозящие человеку гибелью, либо превосходящие его по тем или иным параметрам. Это нашло свое символическое выражение в появлении новых типов монстров, обитающих за пределами жизненного мира. Теперь они имеют вид не только необычных природных существ, но и существ техногенных, либо соединяющих в себе природное и техногенное.

Оберегание или сдвигание границы?

В отношении границы нашего жизненного мира возможны две основных стратегии — сохранение либо расширение.

Образно говоря, в первом случае мы наслаждаемся тем, что есть в нашем распоряжении, занимаемся своими делами и прикладываем усилия только для того, чтобы сохранить, сберечь находящиеся в нашем распоряжении ресурсы и ценности. То есть, мы охраняем границу нашего жизненного мира от вторжения внешнего хаоса и поддерживаем порядок внутри границ.

Такой подход предполагает интенсивное развитие человека, т.е. развитие внутреннее, умственное и духовное; развитие вверх. В таком мире важнейшее значение получает фигура героя-воина, побеждающего хаос.

В другом случае мы сосредоточиваемся на том, чтобы расширять границу нашего жизненного мира, присоединять к своему месту обитания всё новые и новые территории. Стремимся подчинить себе всё новые и новые пространства, таящие в себе хаос. Это развитие экстенсивное; развитие вширь.

Очевидно, что современная наука нацелена исключительно на экстенсивное развитие. Поэтому на границе человеческого жизненного мира находятся учёные, которые всячески пытаются эту границу пересечь, чтобы расширить возможности своего влияния. Поэтому в современных играх и фильмах именно учёные становятся виновниками вторжения в наш мир сил хаоса.

ЖИЗНЕННЫЙ МИР

ЖИЗНЕННЫЙ МИР (нем. Lebenswelt) – понятие феноменологии Э.Гуссерля;спорадически использовалось им в 1910-х гг., особенно широко – в работах 1930-х гг. Определения жизненного мира не отличаются строгостью; они скорее описательны. Жизненный мир «единственный действительный мир» (Husserliana, далее сокращено: Hua, Bd. VI, 1956, S. 49); «действительный конкретный окружающий мир (Umwelt), в котором мы живем, почва и горизонт и теоретической, и внетеоретической практики»; «постоянно предданный, постоянно имеющий значение заведомо сущего (in voraus seiend geltende)» (Hua, Bd. VI, S. 461); «универсум сущего» (ibid., S. 462). При этом для феноменологии Umwelt – все же не сам по себе мир, а понятие, которое «имеет место исключительно в духовной сфере» (ibid., S. 317). Наш Umwelt – не просто мир, а «духовное образование в нас и в нашей исторической жизни» (ibidem). Это предмет не естествознания, а феноменологии. Жизненный мир относителен как из-за субъективности индивида, переживающего его в опыте, так и из-за его связи с исторически-относительными социальными жизненными формами (ibid., S. 141). Гуссерль поясняет, что, напр., исторический жизненный мир греков – это «не объективный мир в нашем смысле, а их представление о мире, т.е. их собственная субъективная значимость со всеми действительностями, имеющими для них значение, напр., с богами, демонами и т.д.» (ibid., S. 317). В «Картезианских размышлениях» Гуссерль говорил о «конкретных жизненных мирах»; в работе «Кризис европейских наук и трансцендентальная философия» жизненный мир понимается как один-единственный, т.е. имеющий, при всех своих релятивностях (Relativitäten), одну всеобщую структуру (ibid., S. 142). Главные проблемные линии теории жизненного мира: 1) возврат к «изначальному опытному миру» (Hua, Bd. IX, S. 64), т.е. к изначальному миру простого допонятийного восприятия, воспоминания, «дотеоретического созерцания» (ibid., S. 36); 2) движение к заключенной в жизненном мире историчности; 3) возведение понятий и методов «объективных наук» к очевидностям жизненного мира (напр., норм науки и научности нового времени – к жизненной практике европейского человечества). Гуссерль лишь отчасти реализовал проект выявления «всеобщих структур», или a priori жизненного мира, т.е. особые «временность» (Zeitlichkeit) и пространственность жизненного мира, его каузальность, не идентичные соответствующим идеализациям объективных наук. Тема жизненного мира весьма популярна в философии 2-й пол. 20 в. (Л.Ландгребе, В.Биммель, Г.Бранд, Э.Штрёкер, И.Керн, Б.Вальденфельс, П.Янсен, А.Пажанин, К.Шуман и др.).

Литература:

1. Lebenswelt und Wissenschaft in der Philosophie, Ed. Husserls. Fr./M., 1979.

H.В.Мотрошилова

Понятие жизненного мира систематически используется в феноменологической социологии А.Шюца, в которой внимание сосредоточено на исследовании жизненного мира как естественной установки сознания, элиминируемой Гуссерлем в процессе трансцендентально-феноменологической редукции. Для естественной установки сознания жизненный мир является интерсубъективным повседневным миром, универсумом жизнепрактических смыслов, обладающих непосредственной очевидностью, тотальной конфигурацией взаимосогласованного человеческого опыта

Шюц считает задачей методологии обществознания анализ корней научного социального знания в жизненном мире человека. Погруженность социального теоретика в структуры жизненного мира влечет за собой осознание утраты им статуса абсолютного наблюдателя и признание его несвободы от предпосылок, разделяемых с обыденным мышлением в естественной установке. Методологически это означает необходимость постоянной рефлексии о неявных предпосылках собственной познавательной деятельности, прояснения вненаучных включений в научное социальное знание.

Литература:

1. Schutz A. Collected Papers, v. 1–2. Nijhoff – The Hague, 1962–1964.

H.M.Смирнова

• Назад

• Вперёд